ЛЮБИТЬ БИЛЛА
В его жилах течет кровь индейцев племени чокто, поэтому он никогда не уходит от ответов. Билли Боб Торнтон (Billy Bob Thornton) откровенно рассказал Галине Галкиной о своих неврозах, школьных проблемах и опасностях, которые подстерегают нас в интернете.
Фильм Джорджа Тиллмана — младшего «Быстрее пули» вышел на DVD. И этой истории Билли Боб Торитом сыграл уставшего от жизни и наркотиков полицейского, которому осталось две недели до пенсии. Торнтон, с которым я встретилась в отеле Four easons в Беверли — Хиллз, в отличие от своего героя на пенсию не спешит.
ELLE: Что привлекло Вас в этой картине?
Билли Боб Торнтон: Хороший сценарий. Никогда не видел, чтобы плохой сценарий становился хорошей картиной. Но с хорошим сценарием у тебя всегда есть шанс.
— Говорят, Ваша младшая дочка просто вундеркинд?
— Да, ее даже мультфильмы особо не интересуют! Зато у нас есть лягушки, гекконы, птицы, кошки. Она хочет быть не просто ветеринаром, а ученым. Белла знает все про микробы и антитела.
E- Вы как-то упомянули, что ничего не понимаете в математике.
— Точно! Я понимаю, что если к двум прибавить один, то получится три, но как к Y можно прибавить X? Это же буквы! Моя учительница математики однажды спросила, что я буду делать, если решу стать инженером. Я поклялся, что никогда не стану инженером.
— Но как режиссер Вы должны разбираться в физике, чтобы понимать, как работают камеры.
— Да, и еще в геометрии. Кстати, с ней у меня все было хорошо. Хотя я страдаю неврозом навязчивых состояний, так что в моей жизни было много проблем, связанных с углом зрения.
— Не знала, что между навязчивым неврозом и углом зрения есть связь.
— Если бы Вы только знали, что творится в моей голове! Например, когда я сижу в кресле, предметы должны находиться по отношению ко мне под определенным углом. Вот сейчас все идеально: я интуитивно сел именно так, потому что все это чувствую.
— Как обстоят дела с Вашим фильмом о шахтерах и спасательной операции?
— Не забываю о нем ни на секунду. Но попробуйте найти финансирование для такого проекта! Когда на киностудии говоришь, что хочешь сделать драму о событиях 1925 года, и герои почти весь фильм проводят под землей, тебя поднимают на смех! Я пытаюсь найти двенадцать миллионов долларов для картины, сценарий к которой только что написал, а мне говорят: «Окей, мы дадим тебе шесть миллионов на твою маленькую серьезную картину. Но если ты превратишь своих героев в вампиров и снимешь это в 3D, получишь пятьдесят». Поэтому теперь я стараюсь финансировать свои фильмы с помощью людей, которые владеют овощными лавками, а не с помощью кинематографистов.
— Что сегодня происходит в индустрии развлечений, на Ваш взгляд?
— Сегодня неприбыльно делать фильмы о людях и их чувствах.
— Значит, мы деградируем?
— Совершенно верно.
— Но должен же кто-то все изменить, как это сделал Деннис Хоппер с «Беспечным ездоком»?
— Согласен. И такое время обязательно наступит.
— Это зависит от нас?
— Если бы это зависело от нас, я бы сейчас снимал свой фильм где-нибудь в Джорджии.
— Но ведь есть интернет! Выложите объявление: «Ребята, хочу снять новый фильм, пришлите доллар!», — двенадцать миллионов человек пришлют по доллару, и у Вас будут средства.
— Это было бы замечательно! Мне нравится ход Ваших мыслей.
— Вы пользуетесь твиттером?
— О нет! Увидите что-нибудь обо мне там или на фейсбуке — знайте: ничего общего с этим не имею! Если бы мне сказали, что у меня несколько тысяч друзей, я бы ответил: «Нет, у меня их только семь!»
— Интернет — это инструмент, но не решение всех вопросов, верно?
— Вот именно! Но это очень опасная вещь. Людей убивают, похищают из-за интернета. Ужасная, ужасная вещь! Не устану это повторять.
— Вы согласны с тем, что развитие интернета препятствует творчеству?
— Безусловно. Сегодня зритель стал звездой, и больше нет героев. Твиттер засоряет головы ерундой: «Я только что был в магазине, иду домой», «Я пошел в туалет»… Слишком много доступа ко всему. Вокруг кричат: «Фейсбук замечательный! Теперь я могу связаться со всеми, с кем не общался столько лет!» Если бы я хотел с ними общаться, то делал бы это и без фейсбука. Зачем мне какой-то болван, с которым я учился в школе, а затем потратил всю свою жизнь, чтобы быть от него подальше? Ну скажу я ему «Привет!» — и что дальше?
Оставить комментарий