Билли Боб Торнтон быстрее пули

ЛЮБИТЬ БИЛЛА

В его жилах течет кровь индейцев племени чокто, поэтому он никогда не уходит от ответов. Билли Боб Торнтон (Billy Bob Thornton) откровенно рассказал Галине Галкиной о своих неврозах, школьных проблемах и опасностях, которые подстерегают нас в интернете.

Фильм Джорджа Тиллмана — младшего «Быстрее пули» вышел на DVD. И этой истории Билли Боб Торитом сыграл уставшего от жизни и наркотиков полицейского, которому осталось две недели до пенсии. Торнтон, с которым я встретилась в отеле Four easons в Беверли — Хиллз, в отличие от своего героя на пенсию не спешит.

ELLE: Что привлекло Вас в этой картине?

Билли Боб Торнтон: Хороший сценарий. Никогда не видел, чтобы плохой сценарий становился хорошей картиной. Но с хорошим сценарием у тебя всегда есть шанс.

—  Говорят, Ваша младшая дочка просто вундеркинд?

—  Да, ее даже мультфильмы особо не интересуют! Зато у нас есть лягушки, гекконы, птицы, кошки. Она хочет быть не просто ветеринаром, а ученым. Белла знает все про микробы и антитела.

E- Вы как-то упомянули, что ничего не понимаете в математике.

—  Точно! Я понимаю, что если к двум прибавить один, то получится три, но как к Y можно прибавить X? Это же буквы! Моя учительница математики однажды спросила, что я буду делать, если решу стать инженером. Я поклялся, что никогда не стану инженером.

—  Но как режиссер Вы должны разбираться в физике, чтобы понимать, как работают камеры.

—  Да, и еще в геометрии. Кстати, с ней у меня все было хорошо. Хотя я страдаю неврозом навязчивых состояний, так что в моей жизни было много проблем, связанных с углом зрения.

—  Не знала, что между навязчивым неврозом и углом зрения есть связь.

—  Если бы Вы только знали, что творится в моей голове! Например, когда я сижу в кресле, предметы должны находиться по отношению ко мне под определенным углом. Вот сейчас все идеально: я интуитивно сел именно так, потому что все это чувствую.

—  Как обстоят дела с Вашим фильмом о шахтерах и спасательной операции?

—  Не забываю о нем ни на секунду. Но попробуйте найти финансирование для такого проекта! Когда на киностудии говоришь, что хочешь сделать драму о событиях 1925 года, и герои почти весь фильм проводят под землей, тебя поднимают на смех! Я пытаюсь найти двенадцать миллионов долларов для картины, сценарий к которой только что написал, а мне говорят: «Окей, мы дадим тебе шесть миллионов на твою маленькую серьезную картину. Но если ты превратишь своих героев в вампиров и снимешь это в 3D, получишь пятьдесят». Поэтому теперь я стараюсь финансировать свои фильмы с помощью людей, которые владеют овощными лавками, а не с помощью кинематографистов.

—  Что сегодня происходит в индустрии развлечений, на Ваш взгляд?

—  Сегодня неприбыльно делать фильмы о людях и их чувствах.

—  Значит, мы деградируем?

—  Совершенно верно.

—  Но должен же кто-то все изменить, как это сделал Деннис Хоппер с «Беспечным ездоком»?

—  Согласен. И такое время обязательно наступит.

—  Это зависит от нас?

—  Если бы это зависело от нас, я бы сейчас снимал свой фильм где-нибудь в Джорджии.

—  Но ведь есть интернет! Выложите объявление: «Ребята, хочу снять новый фильм, пришлите доллар!»,  — двенадцать миллионов человек пришлют по доллару, и у Вас будут средства.

—  Это было бы замечательно! Мне нравится ход Ваших мыслей.

—  Вы пользуетесь твиттером?

—  О нет! Увидите что-нибудь обо мне там или на фейсбуке — знайте: ничего общего с этим не имею! Если бы мне сказали, что у меня несколько тысяч друзей, я бы ответил: «Нет, у меня их только семь!»

—  Интернет — это инструмент, но не решение всех вопросов, верно?

—  Вот именно! Но это очень опасная вещь. Людей убивают, похищают из-за интернета. Ужасная, ужасная вещь! Не устану это повторять.

—  Вы согласны с тем, что развитие интернета препятствует творчеству?

—  Безусловно. Сегодня зритель стал звездой, и больше нет героев. Твиттер засоряет головы ерундой: «Я только что был в магазине, иду домой», «Я пошел в туалет»… Слишком много доступа ко всему. Вокруг кричат: «Фейсбук замечательный! Теперь я могу связаться со всеми, с кем не общался столько лет!» Если бы я хотел с ними общаться, то делал бы это и без фейсбука. Зачем мне какой-то болван, с которым я учился в школе, а затем потратил всю свою жизнь, чтобы быть от него подальше? Ну скажу я ему «Привет!» — и что дальше?